Нищий

Автор — я, Korvein.
История о простом человеке, который столкнулся с ужасом неизвестного.Порой нам приходиться верить в то, во что мы не хотим верить. Всё наше существо противится взглянуть в глаза неизвестному, усмотреть в жизни что-то, что находится за границей нашего зрения. В этом и состоит сущность многих людей. Я, честно говоря, не верю в сказки и небылицы. В голове у меня существует осознанная грань, которая делит мир на то, что я могу подтвердить и на то, что не могу. И эта глупая жизненная позиция, ломающаяся пополам при встрече с чем-то необъяснимым, заставляет человека медленно сходить с ума.

В более молодом возрасте, когда только начинала строиться моя будущая жизнь, мне необходимо было посетить для особых целей город N c целью привести в порядок кое-какие дела. Мне повезло в том смысле, что не пришлось искать места для проживания, так как именно здесь, в старом районе, проживала моя сестра, которая переехала сюда с тех пор, как достигла своего совершеннолетия. Сейчас она была в том возрасте, когда люди начинают серьёзно пересматривать свои позиции в жизни. Когда я увидел её первый раз за два года расставания, я понял, что, проживая одна, она всё больше углублялась в религию, о чём свидетельствовали заставленные иконами комнаты и непривычный для молодой девушки стиль общения. Мягко скажем, я не разделял этих взглядов, но с сестрой у нас всегда были хорошие отношения, и я старался поддерживать её во всех начинаниях.

Приехав, я немного задержался в городе и попал к ней только поздно вечером. Мы немного поболтали, вспомнили о прошлом, обсудили планы на будущее и с хорошим настроением побрели спать. Лишних комнат у сестры не было, поэтому я занял диван в гостиной и довольно быстро отдался сновидениям. Я так уютно спал, что это было немного странным, когда в два часа ночи (судя по висящим на стене часам) за входной дверью раздался слабый стук. Сперва я заложил голову подушкой, чтобы ещё не отошедшее ото сна сознание перестали нервировать эти непрекращающиеся звуки, но вскоре я окончательно пробудился из-за того, что они стали настойчивее. Опустив ноги на пол и протерев глаза, я включил свет. Мне не хотелось будить сестру из-за своей лени, поэтому я встал с серьёзным намерением наподдать, как я предполагал, потерявшему стыд пьянчуге.

Я яростно сорвал все имеющиеся задвижки и распахнул дверь. Первое, что я ощутил, а вернее учуял, был запах подъезда. Но нет, это был не просто запах, исходящий от валяющихся в углах горсток мусора, это был какой-то иной «аромат», который соединялся с тонкой, едва заметной струёй воздуха, отдающей гнилью. Я отвратил себя от мысли и дальше продолжать различать запахи этого грязного места, и глаза мои, наконец, столкнулись со стоящим рядом со мной человеком. Он находился в полутьме, поэтому я и не обратил внимания на него сразу. Вероятно, он отошёл на несколько шагов назад, когда заслышал звуки за дверью. «И правильно сделал, — Сердито подумал я про себя. – Ему бы не поздоровилось, если бы он попался мне под горячую руку».

— Что тебе надо, паренек? – Не скрывая издевательского тона, поинтересовался я. Несмотря на то, что я не видел его полностью, я был уверен, что фигура принадлежит загулявшемуся подростку.

Фигура помедлила немного и ступила на то место, куда доставало освещение лампы в квартире. Мои суждения не были ошибочны. Это был человек пониже меня ростом и с явно выраженной худобой тела. На нем висело темное, порванное в нескольких местах пальто, которое было на несколько размеров больше. Лицо его не было различимо. Все, что я мог видеть, так это черные взъерошенные волосы и холодный, пронизывающий взгляд, которым он разглядывал меня. Остальная часть лица, нос и рот, были скрыты за висящим почти до пола шарфом. Я не обратил на это особого внимания, так начальные дни осени выдались достаточно холодными, и укутанные шарфами люди стали для меня не особой редкостью на улице.

Ярость моя немного угасла, так как это оказался не пьяница, как я ожидал, а простой шкет, балующийся ночными розыгрышами. По его худобе было понятно, что ему редко доводилось держать в руках достаточное количество еды.

— Ты чего тут бродяжничаешь? – сердито спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Он не издал ни звука, лишь пальцем указал на освещенное позади меня пространство квартиры. Я мигом уловил его молчаливую просьбу.

— Это ещё что такое? Здесь тебе не приют и не дом милостей. Если хочешь разжалобить кого-то, то найди человека, который хотел бы спать меньше, чем я и которому дело есть до гуляющих по подъездам беспризорников.

С этими словами я щёлкнул замком двери прямо перед его носом и со спокойной душой плюхнулся на диван, накрывшись одеялом с головой. Все время, что я пытался заснуть, меня не покидала мысль, что этот нищий парень сейчас стоит за дверью всё в той же молчаливой позе и смотрит в пустоту перед собой холодными глазами.

На следующее утро я рассказал своей сестре, что произошло, и сразу проклял себя за длинный язык. Сестра моя со стыдом воззрилась на иконы, будто именно она совершила ужасный грех. Все её нравоучения с огромной силой ударили по мне. Она, не переставая, говорила о том, что Бог посылает нищих людей с особой целью, и что именно они приносят в дом мир и благословение. Чуть ли не срываясь на плач, с Библией в руках, сестра уверяла меня, что своей злостью и самолюбием я навлек на себя и на весь дом небесную кару, ибо такие жестокие люди не должны находиться под крылом Создателя. Я искренне пожелал своей заботливой носительнице справедливости найти в жизни путь, который даст ей спокойствие и умиротворение. Через два дня я закончил посещать нужные места и собирался уезжать домой. За всё это время сестра даже не удостоила меня разговором. На третий день я молча собрал вещи и так же молча, без провожающих, сел на поезд, возвращавший меня к повседневной жизни.

Все те дни, что я провел в уютной, привычной обстановкой собственного дома были наполнены каким-то странным ощущением недосказанности. Всё время в уме всплывали неудачные случаи в городе N, ссора с сестрой, падение в лужу или испачканные ботинки. Несколько раз всплывал в уме образ того нищего паренька, которого я повстречал при неудачном раскладе, но мысли эти отодвигались в основном на второй план делами более личного характера. Несмотря на это, жизнь возвращалась в нужное русло. Документы, которые я получил в N, сделали мое будущее более определенным. Но жизнь все равно оставалась такой, какой была раньше: тоскливой и лишенной интересов.

В один из таких бесцельно проведенных вечеров, когда я в беспамятстве просматривал один за другим фильмы по телевизору, устроившись в кресле, неожиданно раздался звонок. Я дернулся и поскорее протянул руку к мобильнику, чтобы заглушить этот кажущийся для меня громким звук. На дисплее высветилось имя сестры, и, увидев его, я быстро позабыл о клонившем меня пару секунд назад сне, вскочил с кресла и стал быстро расхаживать по комнате, старательно подбирая ответы. Я не без язвительности слушал кроткие извинения сестры и так загордился своей правотой, что чуть было не обидел её снова, избегая слов ответственности за нашу с ней ссору. Она судорожно шептала слова извинения, несколько раз повторяя слова о том, что только Бог может судить людей. Плач исказил её голос. Зная эмоциональность своей сестры, я не стал удивляться этому. Мы проговорили с ней до глубокой ночи и, как обычно это бывало в детстве, скрепили свои жизни волшебным обещанием больше никогда не ссориться из-за пустяков. Довольная нашим перемирием, она пожелала мне спокойных снов и повесила трубку. Я был обрадован тем, что одна из наиболее запавших в мою душу проблем, наконец, разрешилась.

С радостным настроением я отправился на кухню с целью подкрепить себя чашечкой кофе и провести остаток ночи за просмотром какой-нибудь комедии. Так бы, наверное, я и провёл это время, если бы не очередные потехи судьбы. Тихий стук в дверь неожиданно воскресил во мне размытые события той злосчастной ночи. По моей спине неожиданно пробежал холодок. В сей же момент в уме с невероятной точностью возник образ того нищего парня, что был грубо отправлен мной в темную пустоту. В висках запульсировало. Поставив дрожащей рукой чашку кофе, я поковылял к двери. Я не стал смотреть в глазок, хотелось своими собственными глазами убедиться в правдивости своих абсурдных мыслей. Тихонько открыв дверь, я тут же отскочил назад и будто, лишившись воздуха, схватился за ворот своей рубашки и с силой сжал ладонь на ткани, что произошло, вероятно, из-за сильного волнения. Широкими глазами я смотрел на фигуру чуть ниже меня ростом, которая на этот раз стояла под мигающим светом подъездной лампочки и в точности походила на того злосчастного нищего.
«Дьявол, — Тихо подумал я про себя. – Разве такое вообще возможно? Разве мог он приехать в этой город ради меня?»

Меня охватил страх от таких мыслей, и я прямо перед ним стал терять самоконтроль. Подрагивающим голосом, я задавал ему наводящие вопросы и, увидев, что он не произносит ни слова и вообще вряд ли старается сдвинуться с места, на меня сошло немного успокоения. Посматривая на меня всё тем же холодным взглядом, парень уже знакомым мне жестом указал на пространство позади меня. В здравом смысле я никогда бы не позволил странному человеку, которого я видел одновременно в двух местах, перешагнуть за порог. Но мне вдруг неожиданно вспомнились слова сестры, её трепетное отношение к этому вопросу, и я на минуту задумался над тем, что мне предпринять. Я немного отошёл от прохода и, видимо, бродяга расценил это как вежливый жест приглашения. Не обращая внимания на мой недоумевающий взгляд, он прошёл мимо меня, и, как ни в чем ни бывало, остановился посреди прихожей. Все ещё не понимая абсурдности происходящего, я обернулся к нему и заметил, как длинный тонкий палец поднят наверх.

— Один? – сразу догадался я.

Он молча кивнул.

— Одна ночь?

Он смерил меня холодным взглядом и, не снимая обувь и шарф с лица, удалился в соседнюю комнату и молча сел на диван, глядя в пустоту.

— Видимо Бог даёт мне второй шанс, — пробубнил я про себя и принес нищему немного еды. Но тот молча отказался.

— Тогда какого черта тебе от меня надо? – сказал я, прямо глядя в его лицо, и, не дождавшись ответа, ушел в свою комнату.

«Да что мне может сделать этот мелкий шкет?»- нервно подумал я, закрывая дверь на замок.

«Меня преследует какой-то немой дохляк. Вот потеха будет, если рассказать это кому-нибудь». Но никому я рассказывать не стал, и настроение было отнюдь не таким хорошим. Проверив замок раз десять, я лег спать, накрывшись одеялом с головой. От прежней самоуверенности не осталось и следа.

Никогда бы не подумал, что это может произойти со мной. Все те события и эпизоды, которые я вспоминал после просмотра очередного ужастика, были для меня не более чем смехотворной подделкой. Но сейчас… Сейчас я будто сам оказался в центре тех событий, на которые испускал весь свой смех.

Проспав около часа, я пробудился из-за раздражающего лязга дверного замка. Вспомнив о последних событиях, на меня нахлынуло такое чувство, будто страхи, овладевшие мной, сломали всю ту конструкцию, на которой покоился мой здравый смысл. Существование времени будто приобрело материальный вид и со всей тяжестью своего положения надавило сверху на моё дрожащее тело так, что я не мог пошевелиться. Деревянная дверь издавала ноющие скрипы, когда какой-то острый предмет безжалостно резал её с той стороны. Сердце беспомощно затряслось в моём теле, которое стало слишком тесным для силы такого биения. Меня будто окатили холодной водой от громкого шёпота чуть ли не рядом с моим ухом, а дверь по-прежнему подвергалась пытке. Дрожащими руками я скинул с себя одеяло и, не издавая ни единого звука, сполз на пол с кровати, не поднимаясь на ноги. В очередной раз я кинул взгляд на содрогающуюся дверь, всё ещё надеясь на то, что всё это сон. Я ущипнул себя за руку с такой силой, что едва ли не вскрикнул, но вовремя успел укусить себя за язык.

За злополучной дверью, за этим жалким расстоянием, что разделяло меня и этого сумасшедшего, было тихо. Я подполз к дверной скважине, которая ещё недавно скрипела при попытке открыть её. Прислонив один глаз к узкому отверстию, я стал вглядываться в темноту, но не мог различить даже очертания близко стоявших предметов. Меня вновь охватила холодная дрожь.

«Неужели всё это мне показалось?» — на меня накатило чувство, смешанное с ужасом и радостью. Но я был уверен в необходимости все проверить. Я не решался выходить, поэтому всё больше и больше всматривался в маленький фрагмент моей квартиры за замочной скважиной. Боже, если бы я знал. Если бы я знал, что этот сумасшедший может отгадывать мысли людей и воплощать их самым извращенным образом. Комнату за дверью внезапно залило ярким светом. И первое, с чем я встретился — был глаз. Буквально в паре миллиметров от меня! Он смотрел на меня всё это время в темноте, наслаждаясь моей беспомощностью. Боже, клянусь перед всеми силами мира, я никогда не смогу выбросить этот глаз из головы. Налитый кровью, бьющийся в каком-то бешеном порыве, он в упор смотрел на меня, и сузившийся зрачок безумно, жадно, но в то же время так же холодно впивался в мой взгляд. Я чувствовал, как каждый волосок на моей голове начинает подниматься. Я судорожно задышал, когда глаз, наконец, отпрянул от двери, и я увидел, как безумный нищий в своем драном пальто демонстративно становится во весь рост перед моим взором и срывает с себя стесняющий шарф. Словно пораженный громом, я отпрянул от двери.

«Нет… не человек… дьявол… не человек… эти зубы… кровь… помоги мне, Господь… слишком остры…»- все эти мысли с огромной быстротой мелькали в моей помутненной голове. Что есть сил, я бросился к окну и с отчаяньем посмотрел на разделяющие меня и землю шесть этажей. «Такая смерть все равно лучше, чем быть съеденным каким-то сумасшедшим». Я поднял было ногу на подоконник, как сзади меня остановил томный голос:

— Я голоден… — В дверь в очередной раз вонзился нож. – Пожалуйста, накорми меня.

Потерявший остатки разума, я вбежал обратно в комнату и сел около стены, поджав под себя ноги. Не выдержав всего того, что происходит, я уткнулся в колени и горько заплакал.

— Немного еды… — За дверью будто тоже начали слышаться всхлипы в такт моим рыданиям.
…
— Я не ел уже несколько месяцев.
…
— Даже самая ненужная часть тела не достойна меня?
…
— Почему ты лишаешь меня ужина уже во второй раз подряд?
…
— Я обещаю, что не буду разделывать тебя медленно. Я слишком голоден для того, чтобы продлевать твои мучения.

Каждая подобная реплика сопровождалась очередными стуками в дверь, от которых всё моё тело вздрагивало. Не выдержав, я повалился на пол и продолжал слушать в свой адрес эти безумные слова. Никогда не думал, что все закончится так, что меня расчленит и поест какой-то сумасшедший каннибал, притворяющийся нищим. Я стал проклинать все на свете, слова своей сестры, свою безрассудность, глупость и доверчивость.

«Нищие — посланники Бога», — вдруг подумал я про себя и громко засмеялся. Мой смех никогда в жизни не звучал так, как сейчас. Это был смех очередного отчаявшегося безумца, которого засовывают в психушку.
«Они несут в дом спокойствие и умиротворение», — я продолжал смеяться со слезами на глазах.

Вдоволь насытившись своим сумасшествием, я заметил, что звуки за дверью прекратились. Однако я уже знал, насколько сильно стоит доверять этой враждующей тишине. Я медленно, покачиваясь с ноги на ногу, подошёл к двери и прислонил к ней свое ухо с навязчивой мыслью, что сейчас в него воткнется нож. Но ничего такого не произошло, и в мою голову стали закрадываться безумные идеи, что, смирившись с прочностью дерева и моей недосягаемостью, сумасшедший покинул это место.

«Да, конечно. Он вовсе не поджидает меня за углом с готовностью вонзить в мою шею свои зубы». От собственных слов к горлу опять стал подкатывать истерический смех, но я сумел подавить его.

Мне вспомнилась моя недавняя попытка выброситься из окна, а теперь передо мной открылся иной путь, более ясный и точный. Уверенный в том, что уже полностью лишился рассудка, я с силой сжал ручку двери и с предельной осторожностью стал открывать её. Яркий свет постепенно проникал в мою комнату, он всё ещё оставался включенным. Каждый раз, когда дверь приоткрывалась на ещё один миллиметр, я был готов увидеть перед собой этого сумасшедшего нищего в рваном темном пальто, смотрящего на меня со злобной улыбкой…

Дверь в подъезд находилась в конце маленького коридорчика, который постепенно приоткрывался мне. Мое сердце отчаянно стучало в груди. В глубине души я понимал, что чем больше я медлю, тем больше шанс, что этот монстр увидит открытую дверь и уже не остановится перед соблазном покромсать меня на куски. Не зная себя от ужаса, я бросился в прихожую. Руководимый лишь животным страхом, покрытый холодным потом, я нащупал замок и, яростно повернув его, открыл перед собой дверь, завершающую летопись этого ночного кошмара.

Когда я бросился через порог, в нескольких шагах позади меня послышался ужасающий крик. Нет, не крик… А скорее рев. Рев зверя, который упустил свою добычу. Сердце закололо, виски гудели и разрывали и без того затуманенную голову. Я выбежал на улицу и побежал по темным дорогам навстречу неизвестности. Бежать вперёд, не оглядываться – это были единственные для меня заповеди, цели, которые стали смыслом всего моего существования. Каждый сантиметр, который я пробегал, был теперь сравним со всей моей дорогой жизни, со временем, за которое я так яростно хватаюсь.

Одна секунда…

Впереди лишь страх и неизвестность.

Две секунды…

Позади страдания.

Три секунды…

Во мне боль и крики.

Четыре секунды… Пять секунд… Шесть секунд…

Надо мной смерть.

Я бежал и кричал так же неистово, как и та тварь, что издавала вопли позади меня в темном коридоре. Только мой голос, срывающийся на хрип, отчаянно взывал к помощи и, встречаясь с пустотой, с полным отсутствием людей на улице, мой призыв исчезал, но горло продолжали душить хрипы и комья, мешавшие сделать глубокий вздох. Лишившись голоса и сил бежать, содрогаясь, словно в конвульсиях, я упал у ступеней какого-то незнакомого мне подъезда и, сжавшись в тугой комок, дрожа от порыва ветра, пролежал так до тех пор, пока не почувствовал в себе силы встать и двигаться дальше. Заслоненные туманом глаза, горящие легкие и раздираемое болью горло мешали мне здраво оценивать происходящее вокруг меня. Встретившись взглядом с асфальтом, я пошевелил головой, не вставая. Недалеко от себя я заметил две фигуры, потом увидел третью, четвертая выходила из-за угла, где-то послышался говор играющих детей. Я понял, что наступило утро. А ещё я понял, что проходящие мимо равнодушные фигуры, с презрением смотревшие на меня, не были рады видеть лежащего на земле полуголого мужчину. Я медленно встал на корточки и, убедившись, что я в состоянии сохранять равновесие, поднялся на ноги, и, ещё раз оглядевшись вокруг, поспешил удалиться подальше от сверлящих меня глаз.

Сумев снискать жалость отдельных людей своим положением, я получил шанс доехать до N, не уплачивая денег. В таком же состоянии, в каком я находился при взгляде на начинающийся день, я прибыл к своей сестре. Бедняжка едва не упала в обморок, увидев меня. Я не был красноречив так, как во время предыдущей нашей встречи, и умолчал о том, что со мной произошло. К счастью, она поверила в историю, которую я успел сочинить сидя на заднем сиденье захудалого автомобиля. Я не стал рассказывать ей истину, потому что знал, что она не посмеётся, не назовет выдумщиком и не отправит на обследование, а действительно поверит и поверит настолько сильно, что мировосприятие этой девушки, пополненное ненужным фрагментом, изменится, начнет вертеть свои шестерни в ином направлении и подвергнет её постепенному безумию и паранойе. Я не желал, чтобы это случилось и с ней.

Ночные пробежки по холодным городским улицам дали о себе знать. После непродолжительной болезни пошли тяжелые осложнения. Через две недели доктора поставили мне воспаление легких, и теперь я полностью прикован к постели. Моя сестра рада тому, что у неё появился шанс поухаживать за мной, но моё ослабленное здоровье то и дело сообщает мне, насколько бессильным я стал. Я и сам понимаю, что если вдруг опять начнет происходить что-то ужасное, я не найду в себе сил даже подняться на ноги и повлиять на что-то. И это действительно пугает меня.

Каждую ночь меня мучают кошмары. И в каждом кошмаре сюжет один: я стою в центре темной комнаты, а знакомый мне нищий стоит передо мной в своём рваном пальто, с взъерошенными волосами и холодным пронзающим взглядом, из-за которого начинаются судороги и звон в ушах, после чего я просыпаюсь. Но большая часть меня боится не снов. Она боится ужасных реалий, что давят на мой ослабевший ум. Я знаю, что такое кроткое существо, как моя сестра, не станет держать двери закрытыми перед кем бы то ни было. Если кто-то в следующий раз постучит в дверь посреди ночи, я буду готовым. Я никогда не позволю ей открыть дверь перед реальностью, которая может уничтожить её.

Я не могу сказать, что этот случай повлиял на моё отношение к религии и заставил меня обратиться к Богу так же, как и моя сестра. Я взывал к нему в трудных ситуациях, просил о помощи, когда находился на волоске от смерти. И я подумал, что это была и есть та часть нашего сознания, которая ищет помощи у невидимой силы и находит для себя необходимое успокоение. Быть может это и есть вера реальная, не требующая особых причуд, посланная людям самим Все-создателем? Я не знаю точный ответ. Но в одно я уверовал точно: в этом мире, который связан рамками, цепями и надуманными реалиями есть силы, которые не подчиняются общей логике. И, сталкиваясь с ними, мы становимся чужими в этом мире, в мире, лишенном невидимой истины, которую способен узреть лишь тот, кто сломает навязанные кем-то границы возможностей.