Алёна

Автор — MyTa
Я придал небольшое художественное описание реальной истории.Шёл всего лишь второй месяц службы. Я уже в третий раз подряд заступал помощником дежурного по контрольно-пропускному пункту (КПП). В сутки, если получалось, спал по три часа. Если получалось… Дежурный — «старослужащий» был не очень-то к нам благосклонен. Единственная радость — воскресенье, то есть тот день, когда к солдатам приезжали родственники или близкие. Они привозили много вкусных, тогда для меня практически нереальных, штук.

Например, шоколадки, различные конфеты, колбасу, которая считалась уж совсем большой радостью. В общем, выживали как могли. Вернее, откровенно попрошайничали у счастливых обладателей таких лакомств. Ну как попрошайничали… Молодые, такие же как мы, чаще всего делились сами, а вот наш дежурный сам забирал всё, что хотел. И, если нажива была небольшой, то он забирал её и у нас. Поэтому радость чаще всего была недолгой.

Время подходило к семи, и мне было велено идти выпроваживать всех с комнаты свиданий. К тому же, конечно, нужно было навести идеальный порядок после их «вечеринки».
«Боже, почему у меня нет родственников в Питере?» — с этими мыслями я зашел в комнату.
Там практически никого не было. Молодая парочка и женщина с девушкой – наверное, с дочкой. Солдат попрощался со своей половинкой и ретировался обратно в часть. Женщина и девушка продолжали сидеть, несмотря на мою просьбу уйти. Я принялся не спеша подметать, чувствуя их взгляды на своей спине.

Кого они ждут? В любом случае, уже никого не пустят так поздно.
— Время посещения закончилось, выйдите пожалуйста, — дал я им понять, уже немного напрягаясь от их присутствия.
— Сынок, а ты присядь к нам, мы тебя угостим.
— Мне нельзя, я помощник дежурного, нам не велено, — сухо отрезал я.
«Блин, да я уже как робот… А еще только два месяца прошло…»
-Присядь, присядь! У нас и гостинцы есть, — с этими словами женщина извлекла из сумки заветную, невыносимо аппетитную колбасу. — А может ты куришь? Есть и сигареты у нас, нам не жалко, бери.

Я не курил уже очень давно. Курить откровенно хотелось, так же равноценно, как и жрать. И я, словно раб, сам того не замечая, сел за их стол.
— Понимаете, время закончилось… Не велено, — начал мямлить я, переводя взгляд с колбасы на улыбку девушки.
— А сколько служишь уже, парень? Верно, молодой ещё совсем, форма вон зелёная какая, — неожиданно спросила женщина
— Два месяца уже как…
— Так тебе много ещё, мы с Алёнкой тебя на следующих выходных навестим.

«С Алёнкой, на следующих… С какой радости?»
— Извините, а вы кто? – спросил я.
Девушка продолжала сидеть молча, изредка поглядывая на меня с той же улыбкой.
— А мы жениха ищем тут, — сказала незнакомка, подмигнув, — вот телефон тебе, позвони коль скучно станет, с Алёнкой пообщаешься, — настырно продолжала она, нагло засовывая мне бумажку в карман.
«Что-то не очень разговорчивая у Вас дочь», — подумал я, оторопев от такой наглости.

-Жениха? Меня девушка ждёт. Вы не по адресу, извините, — сказал я, отодвигая манившую к себе колбасу.
«Да и вообще странно всё это. Кто же так жениха ищет?»
— Время посещения закончилось, — твёрдо проговорил я в очередной раз.
— А ты бери, бери, не стесняйся. Девушка твоя чай далеко. А Алёнка одна совсем у меня.

Из комнаты дежурного послышался вопль:
— Чё ты там копаешься, молодой!? Я сказал проводить посетителей и убрать помещение!
— Есть, товарищ младший сержант! – крикнул я дежурному и повторил: — Время посещения закончилось.

Семейка молча стала собираться, так и оставив на столе приготовленные мне «гостинцы».
— Жди на выходных, — уверенно произнесла женщина, как будто зная, что я постоянно дежурю именно на этом объекте.
Закрывая за ними дверь, я спросил:
— Так вы к кому приходили то?
— Как к кому? К тебе. Приглянулся ты Алёнке моей.
Дверь захлопнулась, и только тогда я осознал, что Алёнка так ничего и не сказала.

Пряча колбасу и сигареты под рубаху, я принялся протирать столы. Странно это всё-таки…

Будние дни были тревожными. Я то и дело просыпался по ночам в холодном поту. Почему-то, я часто стал думать о той самой Алёне. Красивая деваха, всё-таки, что не скажи, но я однолюб, а своей изменять и в мыслях не было. Приворожила поди, старая ведьма. У нас в деревне такое бывало. А одним чудесным утром ко мне подошёл старослужащий и пригрозил мне ночной расправой, если я буду продолжать так же орать. Спит он чутко, видите ли, и ему крайне неприятно, что во сне я о бабах думаю, да ещё и имя её кричу чуть ли ни на всю казарму.
-Какое имя, товарищ дедушка?
— Ты мне ещё сука поумничай тут, я твою Алёну себе заберу, — гавкнул он, громко при этом заржав. — Ты всё понял?
— Так точно!

Дожили. У меня Катя так то. Уже как пять лет… Какая к черту Алёна?
Следующее воскресенье для меня не было таким же «хорошим и радостным», как всегда. Я с тревогой ожидал неугодной для меня встречи. И она состоялась. Всё практически повторилось. Они ждали меня под конец дня. На этот раз на столе лежал целый блок сигарет и ещё больше угощений различного вида. Алёна смотрела на меня «жадным» взглядом и по-прежнему молчала.

— Послушайте, у меня девушка есть. Мне не нужно всё это. Я всё равно есть не буду больше. Вы извините, но ни к чему всё это. Понимаете?
— А ты мне и не нужен, я доченьку свою люблю. А она, дурочка, видно в тебя влюбилась. Я её больше в обиду не дам…
Тут нервишки мои не выдержали. Да пошло оно всё! Я выскочил в коридор и проорал:
— Дежурный, на выход!
— Ты чё, молодой, попутал? — прошипел дежурный, на ходу дожёвывая очередную шоколадку.
— Понимаете, не я попутал, там женщина с девушкой чего-то путают…
— «Женфина с девуфкой», — передразнил меня дежурный, изобразив глупую гримасу. — И чё, ты их выпроводить не можешь? Пошли, молодой.

Мы вошли в комнату и меня бросило в пот так же, как бросало в последние ночи. Женщина была одна!
«Куда делась девушка? Ну не могла она сквозь нас пройти! А окна все с решётками!» — подумал я, поймав недоуменный взгляд дежурного.

— С тобой ясно всё. Убирай помещение, а Вы, гражданка, пройдите, пожалуйста, к выходу, время посещения закончилось, — произнёс мой «коллега», не отводя взгляд от стола с угощениями. Женщина, ничего не взяв с собой, молча вышла из КПП…

«Алло, мам, тут у меня дело такое!..» – да, я всё рассказал матери. Она у меня женщина мудрая, видно, смекнула что-то для себя там и пообещала приехать.
Внезапно я вспомнил о той бумажке, что она мне засунула в карман. Нужно было проверить свой вечно недосыпающий мозг. На клочке бумаги был номер телефона и надпись: «Алёна Лыпарёва». Я решил позвонить.

Гудки, гудки… незнакомый женский голос:
— Да?
— Могу я услышать Алёну Лыпарёву?
Минутное молчание на том конце…
— Кто её спрашивает?
Чёрт, тяжёлый, однако, разговор! Теперь уже на некоторое время замолчал я.
— В общем, даже не знаю, как сказать… Она приходила ко мне со своей матерью в часть. Вы же её мать? А может Вы и есть Алёна? — по голосу я не мог ничего понять.
Вновь молчание…
— Вы что-то путаете, молодой человек, я мать Алёны Лыпарёвой, и я никуда ни к кому не приходила, по крайней мере уже давно. А Алёну солдатик её, такой же как ты, ещё два года назад задушил, как с армии вернулся, ревнивец чертов! А вы там со своими байками лучше перестаньте шутить, иначе я приду к вашему командованию и устрою вам всем разнос. Больше не звоните мне, и другим передайте, чтобы не беспокоили! Зачем? Зачем вы это делаете? Прекратите! Дети ещё вы все!

В общем, я решил попросить увольнение. Да, это было практически нереально — на моём то сроке службы. В нашей части даже старослужащие не всегда могли выбраться в город. О нас, молодых, и говорить смысла не было. Но я решил попробовать. Меня отпустили за взятку. Всё оказалось просто. Я вновь позвонил той женщине и попросил встречи с ней, стараясь всё объяснить предельно адекватно. Как ни странно, она согласилась.

Это была не она… не та мать, которая приходила ко мне с Алёной. Но, по моему описанию, она поняла, что это не мои фантазии. Так же я описал ей другую «мать». Она молча стала набирать чей-то номер.
— Алло, Светлана, зачем ты ходила в часть? Зачем? Я же просила тебя… Мы поговорим с тобой позже.
— Понимаешь, это крёстная мать Алёны, и она не в себе после смерти моей дочери. Она буквально сходит с ума — ходит в ту часть, откуда вернулся её парень, это животное. И ты, видно, с той самой части, — сказала женщина, внимательно посмотрев на меня.
— Но я же не схожу с ума, я видел её вместе с девушкой. Наверное, это совпадения.
После моих слов женщина показала на своём телефоне фото дочери с крёстной. И да — это были они.
— Пожалуйста, скажите своей крёстной, чтобы она оставила меня в покое.
Мне уже сложно было во что-то поверить на тот момент, и я хотел лишь этого…
Женщина лишь понимающе кивнула мне в ответ. На том мы разговор и завершили.

Я вернулся в часть. За ту же взятку (да, там всё можно купить) попросился на другой объект. Меня перевели в помдежи (помощник дежурного) по штабу. Там, конечно, сложнее, но зато спокойнее. Но на душе по-прежнему оставалась какая-то тяжесть, я всё так же, хотя и реже, просыпался по ночам.

— АЛЁНА! -с громким криком я проснулся в очередной раз. За это всю ночь провёл в туалете, «толкая землю». Мать приехала через неделю. На этот раз меня отпустили бесплатно. Мама постаралась. Конечно, я рассказал ей все подробности своего сумасшествия. Весь день мы провели в церкви. Поставили свечку за упокой Алёны. Весь день мама то и дело крестила меня, приговаривая себе под нос какие-то молитвы. Она забирала меня ещё два раза, скорее всего ссылаясь на большое расстояние между нами. Меня отпускали. Все дни мы проводили всё в той же церкви…

… И этот кошмар закончился. Наконец закончились и беспокойные сны. В понедельник моя мать должна была уезжать обратно. Мы сидели с ней и мирно беседовали, всё в той же комнате свиданий… И тут появилась она — крёстная мать Алёны! Она молча прошла мимо нас, даже не обратив на меня никакого внимания. Я старался не подавать виду, хотя коленки предательски затряслись под столом. Мама что-то говорила про письма, а я ненавязчиво следил за Светланой… Внезапно, в помещение зашёл тот самый дежурный, тот, с кем я провёл здесь не одни сутки. Он тоже прошёл мимо нашего стола, даже не посмотрев на меня.

Вот крёстная достаёт шоколад с сигаретами. Вот пакет конфет, а вот и колбаса, которую дежурный тут же начинает жадно уплетать. Они сидят в самом углу. Ведут оживлённый разговор. За соседними столами нет никого. Вот дежурный чуть поворачивает голову в сторону от «матери» и улыбается, словно кому-то в ответ, кому-то, кто сидит рядом с женщиной… Вот он протягивает руку и проводит ладонью по воздуху, словно пытаясь кого-то погладить… На это никто не обращает внимания, кроме меня. Они сидят вдвоём.